Уезжали мы, получив под занавес незабываемые впечатления от азиатско-российских «отношений» тех лет. Во время нашего «путешествия из Алма-Аты в Петербург» довелось стать свидетелями настоящего полномасштабного наркотрафика. Наш вагон был завален огромными тюками с коноплей Чуйской долины, наркокурьеры в открытую перевозили свой товар.
Ночью сквозь сон услышала, как проводница затаскивает еще один тюк с травой и полушепотом сообщает какому-то типу, что «груз будет отправлен беспрепятственно». Я сообразила, что именно подсунула в наше купе работница железной дороги, и громко возмутилась. А в ответ услышала угрожающий шепот курьера: «Молчи, дура, пока тебе глотку не перерезал...».
Помню еще один оскорбительный инцидент в этом же поезде. Местный таможенник, проверяя наши документы, смекнул, что мы уже не граждане Казахстана, и начал вымогать у меня последние наличные деньги. Буквально – ограбил. Весь путь я тряслась от страха как осиновый лист, сознавая всю ответственность перед детьми: в России, в Петербурге нам предстояло еще приобрести жилье, найти работу, продолжить образование.
С тех пор прошло одиннадцать лет. Но заставить себя проделать обратный путь я так и не смогла, хотя там, в далекой Средней Азии, остались могилы родителей, близких друзей и родственников...
Криво-косо... и недешево
Понять любого приезжего азиата мне проще, чем любому коренному россиянину. Я знаю законы, обычаи и традиции Азии. Узбеки, таджики, киргизы для меня не «черненькие» и не «чебуреки». Они долгие годы были моими соседями, коллегами, друзьями, которые помогали в тяжелую минуту. Как мне забыть, например, казаха Сабыра, соседа по даче, который однажды пришел на наш участок и положил на стол ключ от своего дома: «Вот берите и живите у меня, пока свой дом не достроите...». Такая память дорогого стоит!
Сейчас то и дело слышишь: мол, чувство «дружбы народов» пропало навсегда. Думаю, чувство не пропало. Но косая и кривая миграционная политика упорно подталкивает к тому, чтобы это действительно произошло. Главная мысль этой политики – в России не хватает рабочих рук, а потому нам очень нужны иностранцы. И они едут: узбеки, таджики, киргизы... Миллионами. Мне, русской, миграционная политика предлагает смириться с тем, что в мою страну в массовом порядке переселяются граждане тех государств, которые не сумели решить свои экономические проблемы, не смогли накормить свои народы.
Нужно ли зазывать к нам иностранных рабочих? Во что нам обходится трудовая миграция?
Признаемся честно, к нам едут далеко не самые образованные и культурные представители восточных стран. И это не только субъективное мнение и личное наблюдение. Об этом открыто говорят представители власти. К примеру, начальник УФМС по Петербургу и Ленинградской области Елена Дунаева официально заявила, что только за половину 2012 года в Петербург прибыли около 3 миллионов мигрантов. Высококвалифицированных специалистов из них – 390 человек. А остальные?..
Несложно понять, что значит «неквалифицированный мигрант». Это люди малограмотные не только в профессиональном отношении, но и в общечеловеческом: плохо говорят по-русски, не знакомы с европейской культурой ни в глобальном, ни в бытовом понимании.
А если к трем «официальным» миллионам прибавить еще неофициальные? Да с женами-детьми-родственниками... И всем им, кстати, нужно обеспечить приемлемые условия проживания, финансировать их лечение, обучение их детей.
За семь месяцев 2012 года 136 тысяч мигрантов прошли медицинское обследование в лечебных учреждениях Петербурга. Выявлено 607 случаев инфекционных заболеваний, в том числе туберкулез – 235 случаев, ВИЧ-инфекции – 108, венерические заболевания – 264... Как вам такая информация? Между прочим, абсолютно официальная, распространенная врачом-эпидемиологом больницы имени Боткина Олегом Парковым. А ведь он еще год назад говорил страшные вещи: мол, для того чтобы организовать лечение мигрантов от одного только туберкулеза, городу ежегодно требуется выделять более 75 миллионов рублей.
Жены мигрантов рожают в наших родильных домах, получая полноценную медицинскую помощь. И я бы этому только порадовалась, но во время торжеств по поводу рождения пятимиллионного петербуржца мою невестку не приняли в двух роддомах, объясняя отказ отсутствием мест в палатах. И места были заняты отнюдь не россиянками.
С местами в детских садах тоже проблема. Мама двухлетнего малыша Елена М. призналась мне недавно, что, будучи жительницей Петроградского района, вынуждена была искать место для ребенка чуть ли не в Купчине, так как в близлежащих детских садиках слишком много детей мигрантов. А главное – воспитателями этих малышей становятся их же родительницы, которые сами-то плохо говорят по-русски...
И правоохранительные органы давно уже пытаются привлечь внимание властей к проблемам, связанным с миграционным потоком. Лучше сказать – притоком. Так, Светлана Королева, исполняющая обязанности начальника управления по соблюдению федерального законодательства прокуратуры Ленобласти, открыто признала, что количество преступлений, совершенных иностранцами в области за семь месяцев текущего года, увеличилось на 38,6 процента по сравнению с семью месяцами прошлого года – 255 преступлений.
Все это, думаю, стоило бы иметь в виду, определяя цену, которую все мы вынуждены платить за трудовую миграцию, о необходимости которой не устают говорить власти.
Нас вытесняют?
Вообще-то далеко не все мигранты собираются пополнять рынок труда города и области, на что так надеются высокопоставленные российские чиновники. Они приезжают к нам жить по своим законам, в соответствии со своей культурой. И не планируют ассимилироваться. Они не хотят учить (бесплатно, за наши деньги!) русский язык, так как он им не нужен: мигранты находятся в своей языковой среде, постоянно общаясь с многочисленными сородичами. Поможет ли исправить ситуацию закон, обязывающий мигрантов, желающих работать в ЖКХ, торговле, бытовом обслуживании, проходить тест на знание русского языка? Да и что такое «знание языка»? «Спасибо», «пожалуйста», «приходить завтра»? Или Пушкина наизусть? Вряд ли тестирование способно изменить культурные основы новых «горожан». Бурный рост их количества, признаемся честно, коренным образом меняет сложившуюся ментальность города.
Социологический институт Российской Академии наук провел опрос петербуржцев, чтобы выяснить их отношение к мигрантам. Результаты опроса сравнили с итогами аналогичного исследования пятилетней давности. Получилось, что с 2007 года количество горожан, готовых протестовать против увеличения числа мигрантов, выросло в пять раз. Это пока только «мнения», не дошедшие до «действия». Но игнорировать их опасно.
И на фоне таких изменений общественного мнения, пожалуй, единственное, что предлагает нам власть, – быть толерантными. Вдобавок принята программа «Миграция», которая будет учить меня и моих соотечественников правильному поведению в отношении к людям других национальностей.
Выходит, я должна толерантно помалкивать, когда являюсь свидетелем драки двух гастарбайтеров – водителей маршруток на проспекте Просвещения? Мне следует не замечать, как в многолюдной толпе пешеходов мимо меня среди бела дня по проспекту Энгельса проносится «лицо... национальности» с пистолетом в руках, выясняющее с кем-то отношения? Мне надлежит молчать, когда девочка-азиатка в частном магазинчике в Петербурге торгует давно просроченными продуктами и на мой отказ купить товар грязно, с акцентом мне хамит? И это уже не гости, а жители Петербурга...
Толерантность – часть культуры в человеческих взаимоотношениях. Но не кощунство ли призывать к терпимости хозяев, в дом к которым врываются гости, разрушая созданные годами обычаи, традиции, вытесняя их из собственного жизненного пространства?
От редакции
Можно, конечно, в завершение написать стандартное «редакция не несет ответственности за точку зрения автора». Но нет! Несет. И вместе с автором тяжело переживает раздвоение, вызванное сложнейшими проблемами миграции. С одной стороны, общечеловеческие ценности: интернационализм, уважение к иной культуре, даже жалость... С другой – глухое раздражение, вызываемое чужой гортанной речью, которая звучит в родном городе гораздо чаще, чем хотелось бы. Так часто, что иной раз кажется, что это уже и не родной город.
Сегодня разливать сироп вокруг темы миграции – означает впадать в ханжество. А не слышать тревожные (даже панические!) слова петербуржцев о мигрантах – закрывать глаза на болезненный нарыв, уже готовый прорваться.
Признаемся честно: в захлестнувшем Россию потоке гастарбайтеров виноваты мы сами. Конечно, не каждый персонально, а государство в целом: политики, бизнесмены, местные власти, жилищные конторы, домоуправы, а также граждане, которым нужно отремонтировать квартирку или, скажем, домик в садоводстве. Все, кто заинтересован в использовании почти дармовой, по сути рабской, рабочей силы. Спрос рождает предложение. Так что это наше собственное желание сэкономить и нежелание самим мести улицы и чистить урны выпустили из бутылки этого восточного джинна.
И джинн, знаете ли, прижился. Стал неотъемлемой частью нашего российского бизнеса. Частью, без которой он уже не может (и не хочет!) жить.
Вот интересно, куда ни посмотри – везде от мигрантов одна выгода. Они метут улицы за копейки, обогащая клининговые компании и персонально – домоуправов. Они кладут кирпичи, снижая, как утверждают строители, стоимость жилья. Они ремонтируют нам крыши, позволяя ремонтным фирмам хапать немереное количество госзаказов. Они готовы снимать самое плохое жилье за самые хорошие деньги: все равно жить будут огромным гуртом. Они дают работать (и заработать) отдельным милиционерам-полицейским, которые уже и таксу ввели: не задерживаем «до выяснения» на улице – 500 рублей, а уйти из отделения после «выяснения» – уже 1000. От программы «Толерантность» тоже большая польза: разработчики плакатов и брошюр – при деле и при зарплате, типографии – при заказах, а уж как славно работается креативщикам...
Там, где есть бизнес-интерес, сразу появляются и политическая воля, и законодательная идея. И вот с трибун звучат речи о необходимости увеличить количество рабочей силы и вообще населения – за счет миграции. Сначала, правда, говорили: «контролируемой миграции». А потом словечко «контролируемой» как-то нечаянно выпало из политического лексикона.
Сегодня поток мигрантов в огромной степени контролируют, лучше сказать – направляют, уже не государственные органы, уполномоченные на это, а национальные землячества, объединения, союзы. Нередко закамуфлированные под юридические конторы или организации, защищающие права мигрантов. Миграция сама по себе давно уже стала бизнесом... для мигрантов рангом повыше. Этой жестко выстроенной структуре, основанной на вековых восточных традициях послушания, государственная структура России не может противопоставить ничего... Или тоже не хочет?
Так кому же плохо от бурного миграционного потока? Только городу, который действительно теряет свое лицо в прямом и переносном смысле. Источник http://www.spbvedomosti.ru/article.htm? ... V_Articles